Елена Север: пример Стаса Михайлова доказывает, за каждым успешным мужчиной стоит женщина Первое интервью Елены Север в еженедельнике "Теленеделя"

Звездный редактор еженедельника “Теленеделя” Елена Север в очередном октябрьском номере представила своим читателям интервью с известным эстрадным певцом и автором песен, заслуженным артистом Российской Федерации Стасом Михайловым.

Стас Михайлов: «Тогда казалось, что жизнь закончена. Сейчас уверен — это Бог отвел меня от неверного пути»

— Мой нынешний собеседник — известный эстрадный певец и автор песен, заслуженный артист Российской Федерации Стас Михайлов, — говорит Елена Север. — О его суперпопулярности свидетельствует хотя бы такой факт: певец по итогам года не раз занимал первое место по запросам в поисковике «Яндекс».

Если ты в силах помочь тем, кому тяжело, сделай это

— Стас, ты не очень любишь говорить про свою благотворительную деятельность. Тем не менее мне хочется, чтобы люди узнали о том, что ты помогаешь храмам, детским домам, больным детям…

— Я делаю то, что мне по силам. К тому же у меня были хорошие учителя. Когда я начинал свой творческий путь, видел много людей, которые умели не только зарабатывать деньги, но и c умом ими распоряжаться. Считаю: если в наших силах помочь тем, кому тяжело, то делать это необходимо. В детстве я, как и все дети, любил получать подарки. А сейчас наступило время, когда мне гораздо приятнее дарить самому, делать других счастливее.

— Наша программа тоже занимается благотворительностью. И я счастлива, что нам удается помогать тем, кто в этом нуждается. Но поговорим о тебе. Знаю, что ты родился в Сочи. Кстати, на российской эстраде довольно много уроженцев этого города…

— Действительно, из Сочи Гриша Лепс, Саша Ревва, Миша Галустян… Все ребята талантливые и разноплановые, каждый нашел себя. Каждый, очутившись в Москве, прошел свой нелегкий путь к успеху. Тем приятнее, что все мы оказались нужны людям.

— Как думаешь, дело в некоем сочинском менталитете, который отличает вас от других?

— Думаю, дело, скорее, в том, что у нас, людей с периферии, срабатывает установка: чтобы выжить, надо многого добиться. Дай Бог здоровья моим родителям! Они привили нам со старшим братом Валерой (его, к сожалению, уже нет на этом свете) правильное отношение к жизни. Мы, например, с детства знали, что мама — это святое. Сказать ей что-то поперек, фыркнуть в ответ или еще как-то проявить неуважение — невозможно. Мамин авторитет был для нас непререкаем. Жили мы небогато, много каких тягостей в жизни нам пришлось претерпеть.
Мой отец был летчиком, большую часть времени проводил в командировках. И стоило ему уехать, мы с Валерой подкидывали маме проблем. Что делать, пацаны же. То брат сломает обе руки — ему их в больнице гирями потом вытягивали, то я — сначала руку, потом ногу. Один раз мне в глаз попали — да так, что я им видеть на какое-то время перестал. Для мамы это был шок! А однажды я на штырь упал. Хорошо, что Валерка оказался рядом — он схватил меня на руки и потащил в больницу. И допер, хотя до приемного отделения было метров пятьсот-семьсот. Так брат меня любил. Помню, когда мама пришла в больницу, я вышел ей навстречу весь перевязанный. «Мама, — говорю, — смотри, я прямо как пират!» Она в ответ так строго: «Сейчас как наподдам тебе, пират!»

— Ты с такой нежностью вспоминаешь о брате…

— С его уходом, конечно, многое изменилось. С ним наша семья была по-настоящему цельной. Именно у брата я научился умению жить самостоятельно. А папочка с мамой дали основу. У нас никогда в доме не существовало такого понятия: «Я хочу». И истерик на предмет «мне нужны такие туфли», тоже не было. Я понимал, сколько родители могут нам дать. И если чего-то нет, значит, так и должно быть. Но если в доме что-то появлялось, то за это нужно быть благодарным. Например, первый в моей жизни велосипед «Десна» мне подарил папа. До сих пор помню: его вручили мне в шесть часов вечера, а уже в пять утра я стоял у дверей, изнемогая от желания покататься. Нынешние дети подобного не поймут, для них игрушки уже не имеют такую ценность. Но это происходит не потому, что современные школьники плохие, — просто жизнь у них другая. Сейчас молодежь уже к десятому классу понимает, чем планирует заниматься. А я, живя в маленьком городе, когда не было ни интернета, ни мобильных телефонов и твое единственное окно в мир — телевизор, не особо-то понимал, чего хочу в будущем. Более того, многие аспекты жизни — в силу разных причин — для нас были закрыты. Так, в свое время я упустил английский — в нашей школе учительница то в декрет уходила, то в принципе отсутствовала. Многих моих сверстников тогда затягивала улица, и немногие оттуда возвращались. Слава Богу, что в моей жизни случилось Минское авиационное училище. В моем аттестате были четверки и пятерки, поэтому меня взяли туда без экзаменов. Но вскоре я понял: все это — не мое, летать не хочу. Дело не в том, что я боялся неба. Отец как раз часто брал меня с собой, когда летел на вертолете. Просто я понял, что занимаюсь не своим делом. И, проучившись семь месяцев, сказал: «Все! С этим заканчиваю. Лучше пойду в армию».

В 20 лет лезешь на сцену, так как хочешь славы

— Но после армии ведь был институт культуры в Тамбове?

— Родители настояли, это все их желание, чтобы у сына был диплом о высшем образовании. Для спокойствия: мол, вдруг петь не буду, не получится стать известным.

— А когда мама с папой убедились в том, что их сын нашел-таки свое призвание и все сделал правильно?

— В 2006 году. Тогда я их пригласил на свой концерт и увидел слезы гордости на глазах отца. А до того момента папа с мамой не осознавали масштабов происходящего. Они видели, что я бьюсь изо всех сил, но успешно или нет — не знали. И вот когда увидели, что их сын выступает в Кремле, они ощутили радость и гордость за меня. И убедились: да, их сын нашел себя.

— А когда и как ты понял сам, что можешь быть успешным в музыке?

— Это сложно объяснить. Я знал, что буду петь. Но как, что, когда? Все это настолько неосязаемо. Никто не может определить, когда придет слава. Да и придет ли? И я не понимал. Я не проснулся однажды знаменитым.

В Сочи у меня было всего две площадки для выступлений — в гостинице «Жемчужина» и в Дагомысе. Мне давали работать по субботам по двадцать минут, но слушатели не совсем понимали, что это за человек поет перед ними. На тот момент у меня не было имени, чтобы петь сольные программы. Я начал петь в ресторанах, но и их посетителям я оказался не сильно интересен. Там востребованы музыканты, играющие то, что публике нужно. Словом, больших денег в Сочи я не зарабатывал. Но имя себе тем не менее со временем создал. И вот как-то раз один мой товарищ говорит: «А поехали в Москву! У меня там друг живет, может, у него есть какие-то связи». И мы поехали в расчете на то, что получится зарабатывать деньги в столице. Связей, о которых мы думали, у того знакомого, конечно, не оказалось. И мы пробовали закрепиться сами. Записывали кассеты, а потом брали справочник «Желтые страницы» и развозили c моим другом эти кассеты по тогда еще зарождающимся в Москве ночным клубам. Оставляли свой телефон в надежде на то, что мою музыку послушают и захотят связаться. Но никто не звонил. И так продолжалось несколько лет. Потому что кассеты брали, улыбались и тут же их выкидывали, даже не прослушав. Знаете, что интересно: многие из тех, кому я тогда безрезультатно вручал кассеты, сегодня стали моими приятелями. Тогда же они меня не замечали, говорили, что у артис­та должен быть продюсер. А для меня все эти основы шоу-бизнеса в тот момент были, что называется, темный лес. Но постепенно я набрался нужных знаний и понял, что надо делать.

— Переломным моментом в твоей творческой биографии стал, насколько я понимаю, концерт в Санкт-Петербурге в 2003 году, на который пришли 300 человек.

— Да, тогда я жил в Питере, и мне предложили выступить — за какие-то небольшие деньги. Помню, мы приехали без музыкантов, без ничего. И тут я увидел этих людей, 300 человек! Мне стало страшно: что я им дам. Наверное, в тот момент и пришло понимание того, что нужны музыканты, концертные костюмы, возникли вопросы к самому себе по качеству пения. Сейчас понимаю: главное, что спасло меня как артиста, — то, что я никогда никого не слушал. А говорили многое: оденься так, сбрей бороду, похудей, причешись, пой другое… Как только музыкант начинает слушать все «советы», он становится «проектом», но не личностью. Может быть, мой путь оказался более долгим, но это мой путь. Нынешним молодым, кстати, проще и клип снять, и в эфир его поставить. А еще есть интернет, который помогает обрести популярность.

Но тут еще важно понимать: какая задача стоит перед тобой — стать на время популярным или удержаться на волне? Когда я дал первый концерт, мне сказали: «Ну, Михайлов, год у тебя есть». А в итоге я выпустил 5 альбомов, один за другим, каждый год. Мне не советовали спешить, мол, «программа должна пожить». Но я выпускал новые программы, давал людям разную музыку. Меня много критиковали и критикуют, но я отношусь к этому спокойно. Потому что знаю: я должен писать песни, которые трогают сердца и души людей. Большей задачи нет. И если эта потребность пропадет, то тебе не поможет ни новый концертный костюм, ни борода — ничего. Для артиста самое страшное — потерять индивидуальность.

В 20 лет ты лезешь на сцену для того, чтобы просто стать известным. Я хотел того же самого. Я хотел этих огней, славы… Глядя на большие залы, думал: однажды я здесь выступлю. Но что я принесу людям? Тогда ответа на этот вопрос не было.

— Ты — феномен нашей эстрады: получил известность при минимальной раскрутке, при минимальном пиаре стал тем, кем стал. Ты намеренно не вкладывался в рекламу?

— Я просто не знал, что мне делать. Господь словно направлял меня. Был, к примеру, случай, о котором я сейчас вспоминаю со смехом. Я приехал на прослушивание в программу «Утренняя звезда». Фонограмму с записью музыки мне подготовили в Сочи на местном телевидении. И вот я сдал эту бобину с фонограммой звукорежиссерам. Подходит мой черед, я иду на сцену. Включают фонограмму — и о, ужас! она не моя, а какой-то девочки! Я стою перед жюри, по спине катится холодный пот. Это ж надо: прилететь в Москву и привезти не свою фонограмму! Как позже выяснилось, на сочинском ТВ перепутали рулоны, а я не мог этого проверить, ведь ту пленку можно прослушать только на профессиональном оборудовании. Тогда мне казалось, что все, жизнь закончена. Сейчас уверен: это Бог отвел меня. Ведь непонятно, что случилось бы со мной, попади я на какой-нибудь конкурс. Ну, взяли бы меня в какую-то группу, что бы я там делал? Где все эти дети, рано вкусившие славу, где все участники конкурсов? Их нет.

— И все же другой бы тогда отчаялся и свернул с намеченного пути, но не ты…

— Вот и мама мне всегда говорит: «Что за характер у тебя такой! Мы уже устали смотреть, как ты стучишься в закрытую дверь. Думали, ну когда же он уже прекратит свои попытки, когда сломается?» Но мне отступать-то куда, я уже столько лет пробивался, несмотря на то, что мне никто не обещал славы. И вот однажды она пришла, когда появились песни «Без тебя», «Ну вот и все».

Стас Михайлов с супругой Инной Михайловой

С женой встретились, чтобы быть вместе

— У тебя есть жизненный девиз?

— Да. Но его придумал не я, его приписывают древнеримскому императору Марку Аврелию: «Делай то, что должен, и будь то, что будет». Эта фраза помогает мне — она реальная и понятная. Не стоит ставить чувство собственной значимости выше всего прочего, нужно делать то, что положено. И я, по крайней мере, стараюсь жить в соответствии с этим принципом.

— На мой взгляд, тебе бы подошел еще один девиз — «Без любви к женщине невозможна жизнь настоящего мужчины».

— Для меня это не девиз, а образ жизни. Все мое творчество, да и вся жизнь пронизаны любовью к женщине. Это то, что я переживал сам, то, что мне близко и понятно.

— Стас, до встречи с женой Инной ты говорил, что жить с артис­­т­ом не пожелаешь и врагу. Сейчас бы ты повторил эти слова?

— Мы встретились с Инной в очень правильный период. Она сделала лучшее, что могла: дала мне силы и уверенность в себе.

— Но ведь когда вы встретились, у тебя не было никакой серьезной материальной базы?

— Да, тогда как раз такой период был. Но если у тебя ничего нет, кроме красивой женщины рядом, значит, ты должен ей многое обещать.

— И Инна тебе поверила?

— Инна говорила про меня подругам: «Он будет петь, он вскоре станет известным». И эта вера придавала мне силу. Люди в паре должны дополнять друг друга. Если такое происходит, тандем движется вперед. Мужчина занимается тем, чем должен, — решает глобальные вещи. Женщина делает то, что лучше получается у нее. Я рад, что в период моего материального становления Инна вела себя выдержанно и корректно. Она никогда не показывала, что ей чего-то не хватает. И вскоре после того, как мы начали жить вместе, полоса безденежья закончилась.

— То есть не зря говорят, что за каждым успешным мужчиной стоит умная женщина?

— Знаешь, когда мужик живет один, ему вообще мало что нужно. Он — существо угловатое такое. Я знаю, как заработать денег, а жена — как создать настроение, уют, внести яркие краски в жизнь. Это важно: чувствовать, что рядом есть человек, к которому ты без опаски можешь повернуться спиной и он никогда тебя не подставит. Мы с Инной не из тех, кто любит в отношениях все эти «уси-пуси». Свои чувства мы выражаем поступками.
И прошло совсем немного времени с момента нашего знакомства, как у меня появилось ощущение, что знаю Инну много лет. Нам не нужно было говорить друг другу: сделай так, не делай этого. Инна всегда понимала, что мне нужно. Дополнять друг друга — в этом, наверное, и есть счастье. Один в жизни счастлив быть не может. Мы с женой встретились в том возрасте, когда юношеский максимализм был уже позади, когда ничего друг другу доказывать не нужно. Мы встретились для того, чтобы жить вместе.

— А какой ты отец? Строгий?

— Что ты! Видимо, с возрастом я становлюсь сентиментальным, особенно по отношению к младшим дочкам. Я так редко их вижу, что хочется при встрече дать им максимально много тепла и ласки. Естественно, воспитательный процесс от этого страдает. Но я сказал домашним: «Вас, женщин, тут дома много, вот и занимайтесь воспитанием». И сейчас у нас так: папа — свет в окне, с ним все разрешено! В разумных пределах, конечно. Основы жизни наши чада получают. И чего делать нельзя, и как к взрослым относиться, знают. Дочери, например, понимают, что в таких условиях, как они, живут не все. Есть и другая жизнь. И для них существуют непреложные ценности, и есть рамки, которые нельзя переходить.

— Если дети захотят продолжить творческую династию, как к этому отнесешься?

— Если они проявят талант (а я умею оценить талант), помогу. Как отец обязан помочь. Но пока я не вижу у дочерей ярко выраженного желания петь. Главное, чего мне бы хотелось: чтобы они состоялись как женщины и как матери. Моя задача — воспитать их просто счастливыми девчонками. Чтобы им не было знакомо слово «развод»… Хотя вряд ли это в наших с женой силах. Мы же не сможем укрыть детей от невзгод, как птица укрывает крыльями птенцов.

Смотрите «Север. Непридуманные истории» в 20:00 понедельник на телеканале RU.TV

Стас Михайлов

Родился: 27 апреля 1969 года в Сочи

Семья: отец — Владимир Борисович, был пилотом вертолета; мать — Людмила Васильевна, работала медсестрой; брат — Валерий, был летчиком (погиб). Жена — Инна Михайлова; дети — Андрей (1993), Ева (1999), Никита (2001), Дарья (2005), Иванна (2009) и Мария (2012)

Образование: учился в Минском авиационном училище и Тамбовском институте культуры

Карьера: занимался мелким бизнесом, выступал в сочинских ресторанах. В 1996 году выпустил дебютный альбом «Свеча». Заслуженный артист РФ (2010). В 2011 году возглавил список высокооплачиваемых российских звезд по версии журнала Forbes Russia с $20 млн